Московская областная психиатрическая больница № 8 – одна из самых крупных в Подмосковье, а по применяемым медицинским технологиям ее вполне можно отнести к десятке лучших региональных больниц

 

Главный врач ГУЗ «Московская областная психиатрическая больница № 8», заслуженный врач России, кандидат медицинских наук Григорий Шурыгин

 

 

– Григорий Иванович, ваша больница оказывает психиатрическую и наркологическую помощь. Это два социально значимых направления медицины Подмосковья. Не сразу, как говорится, Москва строилась, так, наверное, и ваше лечебное учреждение прошло свой путь становления…

 – То, что было, и то, что есть, – две большие разницы. Действительно, стоит вернуться к истокам. В начале 90-х годов на базе больницы министр здравоохранения области Владимир Семенов провел совещание руководителей всех психиатрических лечебных учреждений. В то время наша больница представляла собой громадную запущенную строительную площадку, где возведение лечебного корпуса затянулось на 10 лет! Тогда-то и был затронут вопрос качества психиатрической и наркологической помощи.

Владимир Юрьевич сделал обход стройки. Потом последовали визиты других лиц из администрации губернатора. Дело сдвинулось с мертвой точки. В 2005 году в больнице был запущен в эксплуатацию новый пищеблок, завершено строительство лечебного корпуса. В течение следующих пяти лет и другая психиатрическая больница № 2 им. Яковенко преобразилась до неузнаваемости. К большому сожалению, процесс материально-технического обновления не затронул многие другие психиатрические больницы нашей области. И тем не менее мои коллеги работают, стараются сделать качественной специализированную помощь.

 Качество и доступность оказания медицинской помощи определяет ее уровень в регионе и в каждой конкретной больнице. Доступность специализированной помощи – это далеко не количество коек. Здесь важным отличием от всех других медицинских специальностей является то,что мы в своей работе руководствуемся Законом РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Он определяет правовые отношения между пациентом и обществом, обязанности государства по обеспечению всех видов психиатрической помощи, предусматривает защиту пациентов и сотрудников.

 Универсален ли он? Не берусь это утверждать, так как отдельные противоречия мы наблюдаем и во вновь принятых законах и нормативных актах (например, о сохранении врачебной тайны диагноза наших пациентов). Но, как любой закон, он претерпевает пусть незначительные, но изменения.

 В нашем понимании доступность – это разнообразие предоставления видов помощи для всех категорий населения, достаточный объем современных исследований в рамках установления диагноза, использование самых современных видов терапии и самое главное – ресоциализация пациентов.

 

 – В последнее время многое говорится о гуманизации психиатрического лечения, созданы новые группы препаратов, позволяющие сохранить совершенно другое качество жизни хроническим больным. Но в то же время на практике вернуться больным в нормальную жизнь стало гораздо труднее. А ведь ресоциализация больных, ставших из-за болезни инвалидами, влияет и собственно на продолжительность ремиссии. Есть ли решение столь сложных проблем в наше рыночное время? Нужны ли законодательные изменения, чтобы эти вопросы не стояли так остро?

 – В 2011 году прошел IVНациональный конгресс по социальной психиатрии на тему: «Модернизация психиатрической службы – необходимое условие улучшения общественного здоровья». Меня, как руководителя, удивило, что не был рассмотрен вопрос организации трудовой занятости (а по существу социальной реабилитации – в понимании корифеев отечественной психиатрии А.Б. Мелехова, М.М. Кабанова) инвалидов – психически больных.

 Этим пациентам всегда было нелегко возвращаться в нормальную жизнь. Раньше в том же Орехово-Зуево при заводах и фабриках были специальные цеха, в которых работали наши больные. Существовало специализированное швейное производство, где наряду с другими инвалидами были заняты инвалиды по психическому заболеванию. Свои лечебно-трудовые мастерские мы использовали для организации обучения и переобучения. Сегодня из перечисленных мною форм трудовой занятости душевнобольных людей осталось только лечебно-трудовое отделение нашей больницы.

 Вспомним о времени «лихих 90-х» и даже первых годах нового столетия, когда отдельные предприниматели, осведомленные о налоговых льготах, поддерживавших учреждения для инвалидов, проявляли интерес к лечебно-трудовым мастерским. Но их не волновало количество и характер участия в производстве пациентов. Онипредлагали просто, по списочному составу, перечислять деньги больным, добавляя: «…А работать будут наши люди». Сохранив ЛТПО, больница стала фактически единственным местом, дающим возможность душевнобольным инвалидам работать за оплату. Кроме того, больные обеспечены двухразовым питанием, лечением и наблюдением специалистов. Все они на работу идут охотно, так как считают место работы на территории больницы «зоной безопасности».

 Почему я останавливаюсь на этом подробно? Федеральный закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» определяет (ст. 16, 17) социальные гарантии по трудовой занятости, трудовому обучению и переобучению, трудотерапии. Финансовое обеспечение этого процесса является расходным обязательством субъектов РФ, т.е. государства. И здесь мы сталкиваемся с самой большой трудностью. В стационаре пациент получает лекарство, оно для него бесплатно. В лечебно-трудовом психиатрическом отделении к терапии присоединяется труд. Но труд – это не вакуум. В швейном цехе требуется ткань, в мебельном – доски, в цехе благоустройства – цемент, краски, в цехе арт-терапии – бумага, гуашь и т.д., что бюджетом не предусмотрено. Очень редко удается получить сторонние заказы и выполнить их на договорной основе. Получить прибыль от лечебно-трудового процесса инвалидов невозможно по своей сущности. В связи с этим больница вынуждена из своих доходов закупать не только все необходимое для труда больных в ЛТПО, но и произведенную ими продукцию (услуги): мебель, простыни, наволочки, матрасы, текущие работы по ремонту зданий и уходу за территорией. Все пациенты, занятые в ЛТПО, получают денежное вознаграждение в соответствии с калькуляцией планово-экономического отдела и количеством выработанной продукции. Это является существенным подспорьем (до 5–6 тыс. рублей в месяц) к пенсиям наших инвалидов. Недостаток заказов и невозможность участия ЛТПО больницы в торгах в соответствии с ФЗ № 94 «О закупках товаров и услуг…» нередко приводят к тому, что цеха лечебно-трудового отделения пустеют. Сегодня в цехах ЛТПО с общим числом рабочих мест более 200 число работающих инвалидов составляет 65–70 человек. Исчезли надомные виды труда. Это становится острой проблемой в ситуации, когда число психически больных инвалидов трудоспособного возраста нашего региона уже насчитывает более 1200 человек и продолжает ежегодно расти.

Минздрав области знает эту ситуацию и пытается нам помочь, направляя письменную информацию в учреждения соцзащиты и больницы, предлагая им оснастить свои больницы недорогой мебелью и постельным бельем с участием нашего ЛТПО. Обращений, к сожалению, мало. Мое выступление в 2010 году в Комитете по делам инвалидов при Совете Федерации было принято положительно и, как мне показалось, с пониманием. Тем не менее государственный системный подход к решению этой проблемы пока отсутствует. Последние статистические данные – в первичном выходе на инвалидность лидируют пациенты с психическими заболеваниями – ко многому обязывают в первую очередь законотворческую ветвь власти.

  Как члену Общественного совета при главном психиатре Минздравсоцразвития России, мне представилась возможность познакомиться с формами и методами психосоциальной реабилитации и организации трудовой занятости душевнобольных в более чем 35 субъектах Федерации. Однако сколько-нибудь четкой организации лечебно-трудовых мастерских ни в одном отчете не содержалось. А вот во время моего десятидневного визита  в Ванкувер (Канада)  по приглашению руководителя психиатрической службы профессора Ливсли и общественного деятеля г-жи Дж. Маршал, меня приятно удивил такой момент: в мебельном цехе лечебно-трудовых мастерских, где трудились мастер и несколько пациентов, там же в витринах была выставлена сделанная больными продукция (полочки, тумбочки, стулья) с указанием стоимости – три, пять, семь долларов. Этого в нашей стране еще нет.

 

 – Григорий Иванович, сейчас много говорят о профилактической работе, потому что болезнь легче предупредить, чем лечить.

 – Безусловно, психопрофилактическая работа определена государственным заказом. По существу, не менее одной трети обращений пациентов к врачу-психиатру, психиатру-наркологу являются психопрофилактическими. Но вопросы профилактики каждое учреждение вправе решать индивидуально. Так, в рамках этой работы больница второй год участвует в совместном пилотном проекте «Профессиональная школа для родителей» Института социальной педагогики Российской академии образования. Заинтересованность в этом проекте выразили, насколько мне известно, некоторые регионы Российской Федерации. Цель проекта – дать родителям, имеющим детей с отклонениями в психическом развитии, бесплатное дополнительное высшее профессиональное образование, в частности «педагог семейного дела», что поможет им не только правильно воспитывать, но и быть востребованными обществом, не находясь в положении иждивенцев у собственных детей.

 

 – Не так давно главный нарколог Минздравсоцразвития России Евгений Брюн выступил против принудительного лечения наркоманов. Как вы относитесь к предложениям возродить практику лечения, существовавшую в советское время? Что думаете по поводу введения обязательного тестирования школьников на наркотики? На ваш взгляд, приведет ли закрытие вытрезвителей к увеличению смертности от употребления алкоголя?

 – Это сложные вопросы. В России всегда к медицине относились как гуманному институту государства. На сегодня большинство пациентов-наркоманов брошены в прямом смысле этого слова на произвол судьбы. Причины где-то субъективны, где-то объективны. Открытие принудительного лечения для наркоманов я лично считаю более гуманным, чем оставлять их в сегодняшнем статусе – истязать себя и близких, бомжевать и даже совершать преступления.

 По тестированию школьников. Уже 15 лет в структуре больницы успешно функционирует амбулаторное отделение для детей и подростков с наркологическими расстройствами (номинально Центр наркологической помощи детям и подросткам). Диспансеризация детей для сотрудников этого отделения – дело государственное. Родители более всего заинтересованы в раннем выявлении какого-либо заболевания у детей. И если сегодня о натуральной оспе мы не говорим, то наркомания захлестнула страну. И одним из методов раннего выявления потребления наркотически действующих веществ является тестирование. Из нашего опыта, подростки лично дают свое согласие на тестирование. Среди них и те, кто знает, что пробовали или потребляют наркотики, и они далеко не глупые. Мне думается, что для таких подростков согласие – это поиск помощи. Вначале −на встречу и беседу с врачом, а затем и на лечение. Поэтому я за обязательное тестирование на наркотики.

 Да, закрытие вытрезвителей в нашем городе резко увеличило нагрузку на наше реанимационное отделение и наркологические стационары в целом. Думаю, что причин роста смертности от употребления алкоголя много. Закрытие медвытрезвителей – это всего лишь организационное решение, к чему оно приведет – покажет время. Другой вопрос (правовой, нравственный): человек, находясь в тяжелом опьянении, просыпается в психиатрической больнице. На него заведена медицинская документация в психиатрическом учреждении со всеми вытекающими последствиями…

 

 – О вашей больнице можно сказать, что она обладает особым статусом. Отсюда огромная ответственность за судьбу пациентов, в том числе наркологических больных. Вы справляетесь со своими задачами?

 –Я считаю, что вряд ли кто-нибудь из серьезных ученых и квалифицированных врачей скажет, что наркология – это совершенно обособленная специальность медицины, не имеющая ничего общего с психиатрией. Наркология всегда была составляющей психиатрии. В командировке в Канаде российским врачам показывали как психиатрические стационары, так и наркологические. Все они работают под руководством и опекой профессора-психиатра. И если в сложный для страны период наркологию и психиатрию разделили, то, как только нам разрешили вновь объединиться, в Орехово-Зуево это произошло.

 Время показывает правильность этого решения. Как доказательство могу привести такой пример, когда у первично выявленных больных наркоманией выявляются психические заболевания. То есть зависимость от наркотиков носит вторичный характер. В этих случаях мы лечим как наркоманию, так и основное психическое заболевание. Более того, перевод из одного отделения в другое не представляет для нас сложности, поскольку больной находится в «объединенной» больнице. В реанимационном отделении одинаково используются методы лечения тяжелых наркологических пациентов и пациентов, страдающих психическими заболеваниями. В частности, инсулиношоковая терапия. Для всех больных открыты тренажерный зал, бассейн, сауна, водолечебница, мини-стадион и др.

 Кстати, совместная работа пациентов с различными психическими и наркологическими расстройствами в лечебно-трудовом отделении имеет свои особенности. Если больной алкоголизмом легко пойдет работать, то с наркоманией чаще всего откажется, так как трудовые навыки он теряет в первую очередь. У больных наркоманией «все болит», и, обращаясь за лечением, они совсем не просят работу. Но режим в отделении, пример других больных все-таки заставляют их трудиться. Почти десятилетний опыт совместной работы больницы и медико-социального реабилитационного отделения ФГБУ ННЦ наркологии для больных наркоманией показал, что трудовая занятость наркозависимых позволяет продлить их сроки пребывания на лечении от трех месяцев и выше.

 Еще хочу отметить, что наша больница внесена в реестр лучших психиатрических больниц России за 2011 год. В течение последних трех лет мы ежегодно занимаем призовые места во Всероссийском смотре-конкурсе «За подвижничество в области душевного здоровья им. академика РАМН Т.Б. Дмитриевой». В 2011 году больница награждена специальным дипломом за трудоустройство больных с психическими расстройствами. Мы создали Комплекс Славы, включающий Аллею ветеранов, Монумент Славы с обращением к ветеранам, молодым сотрудникам и посвящением к будущим поколениям. Сегодня коллектив по праву гордится сложившимися традициями, преемственностью поколений, историей, насчитывающей 75 лет.

 

 

  Георгий Иванович Шурыгинокончил педиатрический факультет Киргизского государственного медицинского института в 1963 году.

Был направлен на работу в Ошскую область. Азы психиатрических знаний получил под руководством профессора Н.В. Канторовича.

В 1971 году после  клинической ординатуры переехал трудиться детским психиатром в Орехово – Зуево. Здесь он защитил диссертацию кандидата медицинских наук. Актуальность высказвнных в ней предложений  сохраняется до сих пор, поскольку касалась она нарушения психического развития у детей, родившихся от родителей, страдающих хроническим алкоголизмом. Закономерно, что некоторые ее положения были воплощены при создании детской наркологической службы. Главным врачом назначен в 1998 г. Всегда гордился своими наставниками и коллегами. Среди них бывший главный врач центральной районной больницы  М.А. Марченко, предшественник на посту главного врача психиатрической больницы И.А. Попов и многие другие.